торых было несколько солдат. Машины остановились посреди
Литейного проспекта, и рабочие, соскочив с них, начали гал
деть, все время показывая на окна. В этом приняли участие и
гуляющие по Литейному рабочие. Затем, направив пулеметы
на окна верхнего этажа дома, все они пошли к подъезду.
В это время ко мне в гостиную вбежала сестра милосердия
и стала уговаривать меня надеть халат санитара, так как, по ее
словам, приехали рабочие и солдаты, чтобы убить меня. По
просив ее оставить меня одного в гостиной, я сел на маленький
диванчик в углу и стал ждать прихода представителей новой
власти.
Гостиная, бывшая длиной меньше восьми шагов и шириной
шагов в пять, имела двое дверей —одни вели в ряд комнат, иду
щих вдоль Литейного проспекта, другие, обращенные к окнам,
выходили на площадку вестибюля. Напротив первых дверей
было большое зеркало на стене, напротив вторых —тоже зер
кало между окнами. Сидя в углу, я видел, как по комнатам бе
жали двое рабочих с револьверами в руках. Случилось так, что
на порогах обеих дверей моей комнаты одновременно появи
лись рабочие с револьверами в руках. Посмотрев друг на друга
и увидя, в зеркалах, вероятно, только самих себя, они поверну
лись и ушли, не заметив меня»26.
Кутепова спасло необъяснимое чудо. Ему не на что было на
деяться. Он был готов к смерти, помолился Богу и подумал о
самом для себя главном, о настроении частей на фронте, о том,
что они вскоре наведут в Петрограде порядок. Будучи бессилен
повлиять на судьбу, он мысленно продолжал борьбу.
Двадцать восьмого февраля восстание перекинулось на ок
рестности города. В Кронштадте оно было особенно жестоким:
убили адмирала Вирена и десятки офицеров. В Царском Селе
разгромили все винные склады. Что же касается охраны цар
ской семьи, то ее сотрудники объявили нейтралитет.
С. С. Ольденбург бесстрастно повествует: «Солдатская мас
са, лишенная офицеров, обратилась в вооруженную толпу, оди
наково готовая разорвать на части всякого “недруга” и разбе
жаться во все стороны при первом залпе...»
В это время Николай II решает направить в столицу по две
кавалерийские дивизии, по два пехотных полка и пулеметные
команды с каждого фронта. Все окружение царя ратовало за ус
тупки, но царь считал, что уступки только придадут восстав
шим больше уверенности в своих силах и безнаказанности.
Николай II тут же выезжает в Царское Село, покидая Став
ку, где он был под непробиваемой броней всех вооруженных
87
