Глава 17
Грохот повозок, стук молотков и круговерть веселых мель
ниц многоголосого города незаметно стихли. Пыль, зависшая
в воздухе, медленно оседала на стенах домов, на уставших
мостовых, покрывая их нежным бархатом. Вечерняя вуаль
пала на лик охрипшего за день Мехико, который спешил про
пустить кружку-другую перед коротким сном.
Антонио от досады грыз ногти —терпения не было ника
кого. Посетитель, хоть режь, не шел. Он неловко спрыгнул со
стойки и простучал на веранду.
Грязно-синее небо стояло над ним глухое и душное, похожее
на старое одеяло, в дыры которого едва пробивался сумеречный
свет. Лишь загадочный запад еще пламенел, и черный исполин
Сан-Мартин, казалось, был усеян тлеющим рубином углей.
Это был район лачуг бедняков с пышным бурьяном и кри
выми улочками, где громоздились разбитые остовы старых
повозок, черепки посуды, груды замызганного тряпья и про
чего хлама.
Из нескольких тысяч обитателей трущобы Сан-Мартин
большая часть гнула спину на мраморных королевских каме
ноломнях. Те же, чьи руки уже не могли крепко держать ни
кайло, ни молот, отчаянно цеплялись за то малое, что им по
шлет Господь: кусок тортильи в корзину милостыни или ко
шелек подвыпившего сеньора.
— Да уж! —невольно булькнул Муньос. —Так славно на
чать день, черт возьми, и так гнусно его кончить!
— Для тебя он может кончиться ушатом дерьма, если не
поможешь мне перенести жаркое с кухни! —властно крикну
ла из зала Сильвилла и, точно подзывая бессловесную скоти
ну, прикрикнула: —Антонио, провались ты на тот свет! Брось
свои увертки! Я знаю, ты слышишь. А ну, помогай!
славу светского человека и покорителя дамских сердец. Будучи офице
ром, был тяжело ранен в 1521 г. при защите крепости Памполони, где на
него сваливается кусок стены и раздрабливает левую ногу. И тогда Иг
натий решил стяжать лавры надругом пути; он становится религиозным
фанатиком и аскетом; посещает Иерусалим, изучает богословие; основав
в 1540 г. иезуитский Орден, был первым его генералом и горячо отдался
обращению в католичество и воспитанию детей; в 1622 г. ИгнатийЛойола
был канонизирован папой Григорием XV.
286
