Ее серо-голубые со льдинкой глаза закрылись, но спокой
ствия и гордой уверенности как не бывало. Когда, после се
кундного раздумья, она вновь распахнула глаза, в них были
лишь немое страдание и боль.
— Если вы хотите знать мое мнение о вас, —Пэрисон не
возмутимо разглядывал свои холеные ногти, —то...
— Мне на него плевать... —не скрывая отвращения, отре
зала леди и, отойдя прочь от окна, подобрав ноги, села на ра
зобранную кровать.
— Вот как? —«Швейцар» повернулся к ней. —И так гово
рит благовоспитанная дама —дочь лорда Филлмора?
— Не смейте трогать имени отца, Пэрисон, вам до него да
леко, как до шпиля Биг-Бэна.
— О, не спорю. Так же, как и до казематов королевской
тюрьмы, где он четвертый год вспоминает о своей ненагляд
ной дочке.
— Да как вы смеете!
— Смею. —Мелкие глаза зло блеснули на красном, точно
распаренном лице. —Довольно мне говорить о возрасте и
благородстве вашего отца! Седина никогда не мешала Джеф
фри Филлмору быть негодяем.
Леди Филлмор, в родословной которой было без счету
славных рыцарей, перед которой склонялись знатные фами
лии и «мели землю перьями своих шляп», вдруг почувствова
ла железные объятия Фатума...
Задыхаясь от отчаяния, она схватила с консоли фужер с
недопитым токайским, но он запрыгал в ее руке, и золотистое
вино пролилось на голубую поляну персидского ковра. Она
как-то враз сникла, подтянула колени к подбородку, уткнула
лицо в ладони, часто вздрагивая всем телом.
Однако Пэрисон был неумолим, как кромвелевский1па
лач:
— Будьте благоразумны, леди! Иначе —пеняйте на себя.
Впрочем, если вас не казнят, а бросят в Тауэр к старому кроту
1
Кромвель, Оливер
—протектор республики Англии, Шотландии и
Ирландии (1599-1658). В правление Карла I Кромвель сделался душою
парламентских войск и разбил королевские войска. После взятая в плен
короля содействовал его казни. Кромвель был ярым пуританином, отли
чался жестокостью и железной волей. При нем пуританская секта полу
чила полное большинство.
37
