чайную радость и благодарили чрезвычайно, особенно сам
комендант. Когда я его превосходительству откланялся, он
меня проводил до крыльца, несмотря на глубокую свою ста
рость и слабое здоровье.
В замке, сколько я мог приметить, находился сильный
гарнизон, кроме великого числа граждан, бывших при ору
диях на крепостных строениях. Эльсинор совсем не пред
ставлял того вида, который он обыкновенно имел в мирное
время, будучи, так сказать, постоялым двором всей балтий
ской торговли. Он летом всегда был многолюдным. Деятель
ность, неразлучный товарищ коммерции, повсюду в нем яв
лялась. Но ныне едва человека можно было встретить на
улице. Купеческие конторы и лавки заперты, лучшие из них
вещи перевезены в замок и все молодые граждане, спо
собные к несению оружия, расписаны по пушкам в крепос
ти, где они должны были находиться почти безотлучно. Анг
лийские купцы, прежде составлявшие главные коммерче
ские общества сего места, переехали в Эльсинборг31.
Город так был пуст, и печаль, или, лучше сказать, от
чаяние жителей столь велико, что я не имел никакой надеж
ды купить что-либо из нужных для шлюпа вещей. Однако же
помянутый господин Туксон сам добровольно взялся мне по
могать.
Свежую провизию мы также получили с помощью Туксо-
на. Все мясные лавки и рынки были заперты; с окружными
деревнями сообщение пресечено, —итак, мясо и зелень над
лежало искать в частных домах. Но для сего нужно было
иметь знакомых между жителями и знать их язык, иначе ни в
чем нельзя было успеть. Но Туксон своим старанием вывел
меня из таких замешательств; мы имели довольно свежего
мяса и зелени как для офицерского стола, так и для команды
и платили, я думаю, не дороже обыкновенных цен, по коим
оные продавались в мирное время.
Поутру прошли в Копенгаген около 30 английских судов
под конвоем двух линейных кораблей. Они держали ближе к
шведскому берегу, вне выстрелов Кронборгского замка.
[
2 9
]
