¦ЮФ*
JI. С. Берг. История великих русских географических открытий
586
Бараны цайдамские не курдючные или с весьма
маленьким продолговатым курдюком, ростом не
велики. Рогатый скот довольно хорош. Лошадей
здесь много, но порода малорослая, некрасивая.
Все стада летом обыкновенно угоняются в горы
как северные, так и южные. Здесь животным
прохладнее и нет муки от насекомых, зато корм
скудный. Осенью стада возвращаются в равнины
на болотистые луга и откармливаются выросшей
в течение лета травой.
Обитая вдали от культурных местностей Китая
и не имея часто возможности, в особенности в пе
риод дунганского восстания, добывать себе хлеб
покупкой от китайцев, цайдамские монголы сами
кое-где начали заниматься земледелием. Таких
местностей мы видели две: возле озера Курлык-
Нор и на реке Номохун-Гол; кроме того, слыша
ли, что пашни есть на верховье реки Булунгира.
Способ обработки земли самый жалкий; занятие
это ненавистно цайдамским монголам, как и всем
номадам вообще. Притом же количество распа
ханной земли ничтожно; оно едва ли достигает
сотни десятин во всем Цайдаме. Засеваются яч
мень с голым зерном и в меньшем количестве —
пшеница; урожай бывает довольно хороший. Хлеб
идет на приготовление дзамбы для собственного
пропитания. Важной статьей в этом отношении
служит хармык, ягоды которого едят свежими
и сушат впрок. Затем обыденную пищу состав
ляют чай, молоко, масло и баранина; последняя,
впрочем, не редкость лишь у зажиточных.
Далеко не спокойно живут цайдамские мон
голы. Каждогодно они подвергаются то в одном,
то в другом хошуне набегам хара-тангутов с вер
ховьев Желтой реки и голыков, также тангутско-
го племени, обитающих на реке Мур-Усу в Се
верном Тибете. Те и другие разбойники слывут
у цайдамцев под общим именованием «оронгын».
В особенности страдает от них население Южного
Цайдама. Грабители приезжают сюда обыкновен
но поздней осенью, партиями в несколько десят
ков человек, разыскивают стойбища монголов,
отнимают у них скот, хлеб и разное имущество.
Для защиты от подобных набегов цайдамцы вы
строили в каждом хошуне по небольшой квадрат
ной загороди, обнесенной глиняными стенами.
Подобная постройка — примитивный образчик
наших крепостей — носит громкое название хыр-
ма, то есть крепость. Сюда складываются лишние
пожитки и хлеб, а при нападении оронгын, если
успеют их вовремя заметить, загоняется скот.
Притом в каждой хырме живут поочередно че
ловек двадцать или тридцать защитников-мон-
голов, вооруженных саблями, пиками и изредка
фитильными ружьями. Для оронгын подобная
хырма с тонкими глиняными стенами сажени
три высотой при длине сажен в тридцать каж
дого фаса составляет преграду неодолимую. Раз
бойники обыкновенно и не думают заниматься
штурмом или осадой, но едут далее, рассчитывая
захватить где-нибудь врасплох.
Конечно, не все обитатели хошуна могут вос
пользоваться защитой хырмы, так как оронгыны
появляются обыкновенно внезапно. Поэтому
монголы, кочующие вдали от хошунной хырмы,
зарывают хлеб, масло и лишние пожитки в землю.
Сами же при появлении разбойников прячутся
в зарослях тамариска и хармыка; сюда загоняют
на время и стада. Но оронгыны имеют волчье чу
тье и нередко разыскивают спрятанное, в особен
ности скот, его забирают и гонят восвояси.
Сопротивление вооруженной силой разбой
ники почти никогда не встречают, во-первых,
вследствие трусости самих монголов, а во-вторых,
потому, что за каждого убитого оронгына платит
ся большой штраф его семейству. Такой порядок
узаконен сининскими амбанями (губернаторами),
с которыми разбойники, вероятно, делятся своей
добычей.
Наиболее обширное из болот раскидывается
в равнине Сыртын, представляющей собой луч
шее место во всем Северном Цайдаме. Строго
говоря, равнина эта, носящая в своей восточной
части название Кукусай, принадлежит Наньшаню
и составляет переход от него к Цайдаму.
Сыртынские монголы встретили нас доволь
но радушно; принесли молока, продали баранов
и масла. Проводник на дальнейший путь также
скоро отыскался, но не прямо в Тибет через За
падный Цайдам, как нам того желалось, а дорогой
окружной, через стойбище курлыкского князя.
Вероятно, без разреш ения своего властителя
сыртынцы не посмели препроводить нас пря
мо в страну далай-ламы; да кроме того, желали
и прислужиться князю, показав ему невиданных
еще здесь людей, от которых притом можно по
лучить подарки. Так нам сразу и объявили, что
в Сыртыне нет проводника, знающего прямую
дорогу в Тибет; притом же путь этот, говорили
нам, лежит сначала по безводным местностям,
а затем по обширным болотистым солончакам,
на которых в то время года еще роились тучи мо
шек и комаров. Общим голосом советовали идти
дорогой обходной, на что мы и должны были со
