облезлых, грязно-серых нас выгонят оттуда через короткое
время.
Будущее русское государство не может существовать без
на
-
стоящей армии.
Настоящая же армия во всех странах мира ба
зируется на известной минимальной нравственности. Нельзя
носить кокарду и быть хулиганом. Нельзя... Ибо неминуемо ар
мия превратится в бандитов, а на бандитах власть удержаться
не может.
Если путем временной потери всей русской территории мы
купили это “сознание”, то продешевили мы или нет, —об этом
еще судьба не сказала своего последнего слова. Потому что в
тех мыслях и чувствах, которые мы сейчас переживаем, в той
психологии, которая сейчас в нас зреет, —будущность России...
С этой точки зрения и надо смотреть на 1920 год».
Рядом с Константинополем, где русские беженцы быстро
опускались на дно, Галлиполи возвышался как скала.
В Галлиполи была армия, она позволяла сохранить надеж
ду, что русские не затеряются, не будут унижены и оскорблены.
Впервые в истории люди, лишенные отечества, начали строить
его вне своей страны, сохранив себя как национальное целое.
Восемнадцатого декабря, месяц спустя после исхода, в ла
герь прибыли Врангель и французский адмирал де Бон. Перед
ними были уже не растерянные беженцы, а настоящие войска.
Врангель твердо заявил: «Армия остается!» Де Бон, показывая
на клумбу с двуглавым орлом, выложенным ракушками и цвет
ными камнями, предсказал: «Он взлетит».
Было ли это простой любезностью? Скорее всего. Францу
зы не хотели сохранять Русскую армию, не хотели, впрочем, и
ее мгновенной ликвидации, чтобы не иметь дела с вооружен
ными толпами, а стремились постепенно рассеять ее по миру.
А русские идеалисты желали воссоздать на чужбине что-то
свое.
Первое столкновение произошло вскоре после перебазиро
вания в Галлиполи: сенегальский патруль арестовал двух рус
ских офицеров за то, что они шли по базару и громко пели. При
аресте офицеры сопротивлялись, их избили прикладами до
крови. Начальник штаба Русского корпуса генерал Б. А. Штей-
фон, как только узнал об этом, тотчас явился к французскому
коменданту и потребовал освободить офицеров. Майор Вейлер
отказал и вызвал караул, подкрепляя свой отказ. Тогда Штей-
фон вызвал две роты юнкеров Константиновского военного
училища и двинул их на комендатуру. Сенегальцы разбежа
лись, бросив два пулемета. Воевать всерьез им было страшно.
212
