— Ба, а как же оне, по-твоему, все сюда попадают? Как сю
да попала Олюшка-Лира да прочий взвод?.. Но эта штучка,
скажу я тебе, не из сей сучьей породы, уж больно красна и бе
ла... Хотя по мне сухопара, не мой тип.
«Эх, Захаров, тебе все коров толстозадых подавай», —по
думал Гергалов. А вслух молвил:
— О вкусах не спорят. И все ж согласитесь, она чертовски
восхитительна, чтоб оставаться одной.
Дмитрий Данилович вздохнул протяжно:
— Жизнь под парусами вконец исштормила тебя, Васько-
вич, подгоняешь всех под един аршин. Хотя, Бог знает, вдруг
оно да и так. Но эта особа... —Старший офицер, опершись о
поручни, отрицательно качнул головой. —Сия не такая. Что-
то в ней не то, а вот что —пойди, разгадай.
Молча они вытянули по трубке, ревностно поглядывая, как
справлялись с работой вахтенные под дозором горластого, пу
чеглазого боцмана Кучменева, после чего Гергалов вспыхнул:
— Захаров, брат, ну, скажи: она ведь чертовски хороша,
чтобы быть монашкой, м-м?.. А здесь, у беса на рогах, все
приличия чешуей слетают...
— Ну вот что, любезный Александр Васильевич, хватит
вам фордыбачить! Курс ваш я знаю: поматросишь и бросишь!
Я же в чужую постель нос совать не намерен и вам не сове
тую. Возраст у меня не тот, да и честь одна! Отсюда непре
ложный вывод: ежели вы, Сашенька, таки вознамеритесь...
знайте, дружбе нашей конец. Честь имею.
— Э-э, старые дрожжи что поминать. —Щеки Гергалова
заалели. —Сжалься, Дмитрий Данилович. Знаем ведь друг
друга как облупленных. Ужли всерьез надумал, что у меня
замысел зреет? Ха-ха. Женушка-душка в Москве дожидает
ся, а ты, брат? Пойдем лучше чаю откушаем с ликером. Зно
бит, право.
Он печально вздохнул и повел плечами, оправляя зеленый
кафтан внакидку.
— Насчет чайку —мысль тверезая, одобряю. А насчет же
нушки да верности забивайте другому мики-баки. Помню-с,
как оно... По японкам знобило вас, Сашенька, на пару с Ка
шириным, не отпирайся. Да я не в осуд: быль молодцу не в
укор —служба наша такая, сам грешен... Да только о капита
не мнение мое тебе известно.
210
