отбиваться стал. Обратили все же врагов в бегство. В
пылу схватки и не замечал ничего, лишь потом обна
ружил, что рубаха моя копьем туземца порвана: будь
он немножко половчее, мне бы несдобровать. Вот тог
да с колошами и познакомился. У них ведь каждый
клан свое имя имеет. Есть племена, или кланы, Во
рона, Волка, Медведя, и каждый клан своей личиной
отмечен. Слышал, что Вороний род самым из них во
инственным и почетным считается, самым страшным
и беспощадным. И похоже, на нашу с вами беду, что
с этим-то родом и предстоит нам копья скрестить. Хотя
я этого не хотел, да и сейчас не хочу.
— А как же можно избежать кровопролития? —
спросил Лисянский.
— Надо впервой мирные переговоры с ними вес
ти, взять у них аманатов как залог мирных намере
ний. И лучше всего, чтобы аманаты эти противникам
нашим были дороги, чтоб за жизнь их боялись, — для
того тоенских родственников надо получить. Ежели
пойдут на это — воевать не будем. Откажутся — вой
ны не миновать.
Баранов встал. Заложив руки за спину, прошелся
по каюте. Погруженный в изучение туземных дико
винок капитан «Невы», с его курчавой цыганистой
головой и так явно выраженным интересом к искус
ным поделкам колошей, вызывал у Баранова симпа
тию. Он чувствовал какое-то внутреннее родство меж
ду ними. Недаром хотелось высказать ему то, что не
стал бы поверять другим.
— Я взял эти вещи, — продолжал Баранов, —
потому что пытаюсь, как и вы, понять этих людей —
что им дорого, что движет ими, во что они верят.
Их вера не похожа на нашу. Они, как и наши дале
кие предки, поклоняются идолам. Мне приходилось
видеть в их селениях столбы с ликами языческих бо
гов. Их обряды отличаются от наших. Мы закапываем
своих почивших друзей и родичей в землю — они
сжигают. Как-то я присутствовал здесь, на Ситхе, на
церемонии сожжения знатного тоена. Меня считают
человеком не робкого десятка, но в тот вечер мне
было не по себе. Торжественно наряженного мертве
ца усадили на приготовленную для костра поленницу
72
