пропитаны потом поморов. Подумал так, да аппетит не про
гнал: за все денежка купеческая плачена, и не малая.
Опрокинули по одной сперва — за тех, кто в море, вто
рую — за встречу, после чего капитан стаканец свой кверху
донцем поставил, утерся платком и молвил:
— Будет огневку дуть, Тимофеич. Не за тем шел. Напряги
ум, помнишь, кто в прошлый раз шкипером у меня ходил?
— А то? —через отрыжку откликнулся Карманов. —Чухо
нец-то сей нелюдимый? Хм, как же-с, помню. Слово из него
клещами не вытянешь. Никак нужон он вам?
— Был бы не нужен —не вопрошал. Не пособишь сыс
кать его?
Карманов колыхнулся всей массой, нахмурил для виду бро
ви, набил трубку, пыхнул и пропал на время в клубах дыма.
— Успокою, не в море он, —басовито зардел Семен Тимо
феевич. —Почти каждый вечер швартуется у меня, немач пу
чеглазый. Вечно один-одинешенек, аки перст. Возьмет кружку
рому и сидит в углу настоящим чертом —цедит ее сквозь зубы,
злой на весь свет. Ну хоть бы словечко кому молвил, идол! Но
тут, брат, тебе не Петербурх! Врешь, не надуешь... Видали мы
таких! Другому бы не стал, а вам шепну, как другу, —заговор
щицки шикнул Карманов. —Не по нутру он мне. Чую, темная
личность сей басурман, Андрей Сергеевич. Веришь, ума не
приложу, и как вы токмо сговориться с ним смогли без толма
ча? Ой, да и не глагольте вы мне о сем сучьем сыне. Я бесед не
веду ни с ним, ни о нем.
Преображенский ответил с изрядной резкостью:
— Не бери грех на душу, Тимофеич! Человек он стоящий,
делом проверен... и шкипер не чета другим. Да и твою правду
я, что книгу читаю. Вся напраслина оттого, что немец товар
твой стороной обходит...
— Эвон вы как! —опаляя взором, вразумлял Карманов. —
Все грешны, капитан, да божьи, —девать нас некуда. Да ток
мо внемлите моим словам, с нечистью он водится, нелюдим.
Так и знайте! —хозяин перекрестился на икону и икнул на
всю комнату.
— Так, значит, не сегодня-завтра увидишь его, Семен Ти
мофеевич? —настойчиво спросил Андрей, не спуская зеле
ных глаз с Карманова.
Помрачневший хозяин утвердительно кивнул головой.
5 Барабаны
129
