ли Хлебникова, трущего иголку о камень, то, конечно, не по
няли бы настоящей причины, а подумали бы, что он точит
ее; но Мура нельзя было обмануть, и потому, когда Хлебни
ков в заднем углу двора занимался этим делом, тогда кто-ни
будь из нас ходил по двору и подавал ему условленные знаки
о приближении подозрительных людей.
Однажды, прогуливаясь по берегу, подошли мы к двум ма
леньким рыбацким лодкам; в то же время точно вдоль берега
шла большая лодка под парусами. Она была такая, какую мы
искали; надлежало отбиться от японцев, завладеть рыбацки
ми лодками и догнать большую. Мы тотчас стали с Хлебни
ковым советоваться, но, увидев, что успех предприятия под
вержен был крайнему сомнению, мы оставили оное. Ибо по
ка мы отбивались бы от конвойных, рыбаки могли отвалить,
да и, завладев лодками, сомнительно было, догоним ли еще
большую лодку.
Между тем Мур, примечавший каждый шаг наш, тотчас
догадался по положению, которое взяли мы в рассуждении
конвойных, к чему дело клонилось. По возвращении нашем
домой Алексей немедленно сказал нам потихоньку, что мы в
большой опасности, ибо Мур научал его открыть японцам о
нашем намерении отбиться и уйти; в противном случае
грозил, что сам об этом им скажет, и потому Алексей
спрашивал нас, точно ли мы решились это сделать, и если
так, то просил, чтобы его не покидали.
Надобно знать, что последний наш план мы скрывали от
Алексея, опасаясь, чтобы он не струсил покуситься на такое
отчаянное дело и не изменил нам. Притом мы заметили, что
он всякий день по нескольку часов скрытно от нас разговари
вал с Муром, и подозревали, нет ли и тут какой хитрости.
Хлебников, однако ж, думал, что этот курилец располо
жен к нам искренне и что ему можно открыть нашу тайну.
Я колебался и не знал, на что решиться; но матросы все
единогласно решили не делать его участником в таком важ
ном для нас деле, говоря, что какие бы прежде мысли он о
нас ни имел, но Мур мог своими наставлениями переменить
[ 346]
