При самом первом свидании с приходящими к ним море
плавателями многие из жителей стараются показать им свою
честность и что им ничего не надобно даром. Когда мы под
ходили к острову Овайги, к нам приезжало много острови
тян, только все простой народ: старшины ни одного не бы
ло. Лейтенант Муравьев одному из них дал небольшой кусок
меди, и он тотчас отдарил бананом; другого же один из ун
тер-офицеров стал потчевать кашею из сарачинского пшена,
но он не хотел есть, доколе унтер-офицер не принял от него
бананы.
Впрочем, было бы безрассудно утверждать, что они все
крайне честны; воры есть и у них, и притом много, только,
по крайней мере, с прочими европейскими искусствами на
учились они и воровать так, как это ремесло у просве
щенных народов отправляется, то есть ныне сандвичанин
ни одной ненужной ему вещи не украдет, как то прежде они
делали, а если какую вещь он решится украсть, то выжидает
случая и делает так, чтоб и следов покражи сыскать нельзя
было. Сначала же они тащили все, что ни попадало, и даже в
глазах у тех самых, у кого крали. На острове Воагу утащили
они у меня с своих лодок стоявший на кормовых окнах
дорожный небольшой погребчик и кожаный со шкатулки
чехол так искусно, что я на другой день это уже приметил,
невзирая на то, что мы кругом шлюпа имели часовых, нароч
но определенных смотреть за приезжавшими к нам лодками.
Надобно, однако ж, сказать, что это не относится к их
старшинам, которые стали ныне почитать за стыд и бес
честье такие поступки; но в простом народе склонности сей
скоро истребить невозможно. Старшины же только не
стыдятся просить, если что им понравится.
Мне сделали честь своим посещением четыре королевы,
жены Тамеамеа. Я их потчевал вином и наливкою; они выпи
ли по нескольку рюмок и при отъезде попросили у меня по
графину, из которых я угощал их. Я на это тотчас согласился.
Тогда они сказали, что графины гораздо красивее кажутся,
будучи наполнены вином нежели пустые, и это было в мину[666]
