603
Приложения: Н. М. Пржевальский. Третье путешествие в Центральной Азии
л
------------------------------------------------------------------------------------------------
от иностранца, считается осквернением и боль
шим грехом. Чашки обыкновенно носятся за па
зухою и, как у монголов, считаются предметом
щегольства; поэтому нередко их вытачивают из
дорогого дерева и отделывают серебром.
Обычай хоронить мертвых состоит в том ,
что их прямо выбрасывают в поле на съедение
волкам, воронам и грифам; но ламы , сколько
кажется, закапываются в землю. В самой Лхасе,
как нам сообщали и как известно от прежних
путешественников, судьба мертвеца решается
ламами, которые по гаданию определяют, каким
образом должен быть погребен труп; сожжен ли,
брошен ли в реку, закопан в землю или отдан
на съедение птицам и зверям. В последнем случае
мертвеца отвозят в степь и здесь во время чтения
молитв режут тело на куски, которые бросают со
бравшимся грифам. Птицы эти хорошо знакомы
с подобною добычею и мигом слетаются на нее,
не боясь вовсе людей; кости скелета разламывают
и бросают тем же грифам. Память умерших свято
почитается.
Грифы были еще несколько осмотрительнее,
но ягнятники садились прямо возле нашей кух
ни, иногда не далее 20 или 30 шагов от занятых
варкою пищи казаков. Странно было даже с не
привычки видеть, как громадная птица, имеющая
около 9 футов в размахе крыльев, пролетала всего
на несколько шагов над нашею юртою или над
нашими головами и тут же опускалась на землю.
Стрелять дробью в такую махину казалось как-то
стыдно да, пожалуй, часто и бесполезно; поэто
му все ягнятники убивались пулями из берданок.
Вскоре мы настреляли десятка два этих птиц, из
которых шесть наилучших экземпляров взяты
были для коллекции.
Снежные грифы, как сказано выше, вели
себя осторожнее ягнятников. Они постоянно
только парили над нашим бивуаком, а затем уса
живались, иногда кучею, на скате горы, шагах
в пятистах от нашего стойбища. Тогда все мы,
12 человек, посылали в них залп из берданок,
но, к удивлению, большею частию безуспешно.
Пробовал я стрелять влет этих громадных птиц,
но опять-таки мало выходило толку. Правда, пуля
почти всегда громко щелкала в маховые перья мо
гучих крьшьев, но в самое туловище не попадала,
хотя расстояние не превосходило 200 или 300 ша
гов и гриф, как обыкновенно, летел совершенно
плавно. Впрочем, туловище самой птицы сравни
тельно невелико, немного больше гусиного, и по
пасть пулею в такую малую, притом движущуюся
цель на значительную дистанцию, конечно, очень
трудно. Выпустив несколько десятков патронов,
я убил влет только двух ягнятников и ни одного
снежного грифа. Тогда решено было добыть этих
птиц посредством отравленного мяса. Посыпав
кишки и прочие внутренности зарезанного для
еды барана синеродистым калием, мы выложили
их на то место, где обыкновенно садились снеж
ные грифы. Последние, конечно, тотчас заметили
приманку, но сразу заподозрили что-то недоброе.
Долго, пожалуй, часа два или три, кружились
терпеливые птицы над соблазнительною едою,
садились возле нее на землю, затем опять под
нимались, но все-таки не трогали. Тем временем
успели отравиться два ягнятника, которых мы
тотчас же убрали. Обстоятельство это еще более
усилило подозрительность снежных грифов. Их
собралось уже штук тридцать или сорок, кружив
ших над местом приманки целою стаею, красиво
пестревшею на темно-голубом фоне ясного неба.
Наконец вдруг один из грифов, быть может еще
неопытный или наиболее жадный, стремглав наи
скось полетел к приманке, сел возле нее и при
нялся за кишки. Это было сигналом для осталь
ных птиц, которые все сразу бросились к своему
товарищу. Но не успели еще опуститься задние
экземпляры, как стая снова поднялась и испуган
но полетела прочь. Оказалось, грифы уже успели
схватить отравленное мясо, и яд подействовал
так быстро, что шестеро из них мгновенно упали
мертвыми. За ними тотчас же были посланы ка
заки, которые и принесли добычу к нашему биву
аку. Тибетцы, кочевавшие в окрестностях нашей
стоянки, сначала сильно чуждались нас, так что
лишь под угрозою грабежа продавали нам бара
нов. Но затем, освоившись с нашим здесь пре
быванием, притом видя, что мы никому и ничего
дурного не делаем, местные кочевники ежедневно
стали являться к нам то в качестве зрителей, то
приносили продавать масло и чуру или приводили
на продажу баранов и лошадей. За все это запра
шивали цены непомерные и вообще старались
надуть всяческим образом. Вместе с мужчинами
иногда являлись и женщины , которых влекло
главным образом любопытство.
К сожалению , незнание языка чрезвычайно
мешало нам. Объяснялись мы большею частию
пантомимами или с помощью нескольких мон
гольских слов, которые понимали некоторые из
тибетцев.
Типы приходивших к нам как мужчин, так
и женщин втихомолку срисовывал В. И. Роборов-
