599
Приложения: Н. М. Пржевальский. Третье путешествие в Центральной Азии
к нам и сильно были удивлены, увидев совершен
но иных людей, которые притом нисколько их
не боялись. Объясниться мы не могли, так как
не говорили по-тибетски; ёграи же не понимали
по-монгольски. Кончилось тем, что с помощью
пантомим кое-как мы расспросили про дорогу,
от казаков ёграи получили несколько щепоток
табаку, до которого они великие охотники.
В следующие дни мы опять встречали ёграев,
иногда по нескольку раз в сутки; все они шли
на Мур-Усу. Эти встречные, вероятно, уже полу
чили извещение о нашем проходе, так как менее
нам дивились, наоборот, вели себя довольно на
хально, за что, конечно, иногда получали внуше
ния. Однако до серьезных ссор не доходило; мы
даже купили у одной партии, ночевавшей вбли
зи от нас, пять баранов и несколько гинов масла.
Одно только казалось нам подозрительным, что
приезжавшие ёграи всякий раз просили нас по
казать наши ружья и при этом горячо о чем-то
спорили между собою.
Двигаясь ежедневно средним числом верст
по пятнадцати, но поднимаясь при этом лишь
на две или на три тысячи футов по отвесу, мы
разбили наконец на восьмые сутки свой биву
ак близ перевала через Тан -Jla. Справа и слева
от нас стояли громадные горы, поднимавшиеся
приблизительно тысячи на две или на три футов
над перевалом, следовательно, имевшие от 19 до
20 тысяч футов абсолютной высоты. Обширные
ледники, в особенности к западу от нашего биву
ака, укрывали собою ущелья и частью северные
склоны этих гор, спускаясь по ним почти на го
ризонталь перевала. До ближайшего из этих лед
ников расстояние было менее версты, но сильная
буря и наша усталость не давали возможности
сходить туда и сделать барометрическое опреде
ление.
Тощая трава, прозябающая на северном скло
не Тан-Ла, всего более тибетская осока, подня
лась на самый перевал, но южные склоны гор
здесь оголены и покрыты мелкими россыпями
глинистого сланца; скал вовсе не имелось. Са
мый перевал весьма пологий, едва заметный.
Здесь стоит буддийское «обо», изукрашенное
небольшими тряпочками, исписанными молит
вами и повешенными на протянутых нитках,
прикрепленных к воткнутым в землю жердям;
в кучах же камней, лежащих внизу, валяются го
ловы диких и домашних яков. Как обыкновен
но, в подобных местах каждый проезжий буддист
кладет свое приношение, всего чаше камень или
кость; если же ни того, ни другого в запасе нет,
то бросает на «обо» хотя бы прядь волос со своего
коня или верблюда. Мы положили на «обо» Тан-
Ла пустую бутылку, но ее не оказалось там при
обратном нашем следовании. Перевал, как уже
было сказано ранее, имеет по барометрическому
определению 16 700 футов абсолютной высоты;
вечного снега здесь нет. Сначала версты на четыре
раскидывается равнина, покрытая мото-шири-
ком, а затем начинается также весьма пологий
спуск на южную сторону описываемого плато.
На Санчю мы встретили впервые кочевья
тибетцев, черные палатки которых виднелись
врассыпную там и сям по долине; между ними
Труп монгола-богомольца, уже отчасти объеденный
волками, грифами и воронами
паслись многочисленные стада яков и баранов.
Впоследствии оказалось, что здешние тибетцы,
равно как и их собратья, кочующие далеко вниз
по реке Танчю и на юг до границы далай-ламских
владений, подведомственны не Тибету, а синай
ским, следовательно, китайским властям.
На втором переходе от Санчю нас встретили
трое монголов, из которых один, по имени Да-
дай, оказался старинным знакомцем из Цайда-
ма; двое же других были ламы из хошуна Карчин.
Как Дадай, так и один из карчинских лам отлично
говорили по-тибетски, чему мы несказанно об
радовались, ибо до сих пор шли без языка и объ
яснялись с местными жителями пантомимами.
Однако встречные монголы привезли нам не
радостные вести. Они сообщали, что тибетцы ре
шили не пускать нас к себе, так как еще задолго
до нашего прибытия разнесся слух, что мы идем
