96 / 196
ЛЕВ КОТЮКОВ
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Подозреваю, что многие и многие сочтут мои воспоми
нания о Рубцове весьма необъективными. Дескать, высветля
ет человека и поэта, замалчивает общеизвестные нелицепри
ятные факты, занимается мифотворчеством со знаком плюс,
да и себя заодно не забывает показать с лучшей стороны.
Без ложной скромности ответствую: а с какой стати мне
себя забывать?! Я, слава Богу, не в поле обсевок. От чрезмер
ной натужной самозабывчивости можно и других навек по
забыть. Не я занимаюсь ложным мифотворчеством, а вы, сер
дечные мои критики, прошлые, нынешние, грядущие. Живе
те пьяными россказнями бездарных собутыльников поэта и
неверными сочинениями людей, которые знали Рубцова по-
стольку-поскольку — и которых поэт откровенно презирал.
Подобную публику он грубо посылал куда надо и не надо.
Меня он никуда не посылал, скорее наоборот. И невесело мне,
и горько от сего, и слова комом в горле.
Эх, если бы знать, если бы ведать!
Но никто ничего не знает! Никто!
Ни живые, ни мертвые.
Ни смертные, ни бессмертные.
Но я не собираюсь ни перед кем оправдываться. Не соби
раюсь наводить тень на сломанный забор. И никто не заста
вит меня мазать дефицитной сажей светлый образ человека,
оставившего неизгладимый след в моей жизни.
А сплетен о неблаговидных проступках Николая Рубцова
я знаю великое множество — и могу,ого-го!, выдать. Впрочем,
мне и без чужой брехни хватает памяти.
Я воочию вижу: как напряглось и аппетитно разинуло пасть
свиное рыло общественного любопытства.
Что ж, извольте, порадую малость. Но только самую ма
лость, ибо то, что вам не надобно знать, — вы не узнаете ни
когда!
В
»
95