игре; в них Муньос прочитал... свой приговор. Он щелкнул
бритвой и сунул ее в жилетный карман.
— Ну, пошутили, дочка, и хватит. Ты уж прости меня, Те
рези, так вышло. Клянусь, это любя... —Папаша цокнул язы
ком и почесал с хрустом синюю щетину. —Ты ведь ни черта
не смыслишь в жизни... Что видели я и твоя мать? —Початок
пырнул взглядом стоящую рядом жену.
— Полжизни в городе —людское дно и еще полжизни —
дно стакана, это уж точно, Терези, поверь нам! —Сильвилла
мрачно вздохнула. —Слаще канжики мы с отцом ничего не
пробовали на зуб.
— Но лучше всю жизнь давиться маисовой похлебкой, чем
за кусок пирога лежать под нелюбимым. —Она отбросила
шампур, шагнула к отцу и, взяв его большую ладонь, прило
жила к своей груди. —Убей! Там нет любви!
Губы старика дрогнули, на глаза набежала слеза.
— Подумай, что тебя ждет, дочь?
Она тряхнула черногривым водопадом волос и точно плю
нула:
— Не беспокойтесь, шлюхой не стану!
— Не станешь! —Мать зло стиснула зубы. —А деньги-то,
что? Думаешь, с неба посыпятся?
— Вот-вот! —Муньос беспокойно стрелял глазами то на
жену, то на дочь.
Тереза хмыкнула:
— А ты забыл, кто тебе зарабатывал танцем на кружку?
Так что сумею, не обесчестив, и себя как-нибудь прокормить.
С проворством ящерицы она выскользнула из родительско
го кольца и, стремглав прошлепав босыми ногами по лестнице,
ведущей на второй этаж, скрылась в своей комнатушке. Трак
тирщик только покачал головой: «С этой баламуткой толко
вать о свадьбе, что от собственной задницы ответа ждать!»
Зато Сильвилла и бровью не повела
— Не бери в голову, Антонио. Перебесится и согласится...
Некуда ей деться. Давай-ка, натаскай воды —скоро откры
ваться будем.
Но толстяк не сдвинулся с места Тревожно глядя в глаза
жены, он перешел на шепот:
— Так что думаешь, мать? Неужто Луис и вправду не ну
жен ей?
275
