насмотреться на сиськи не может? Вот мы с матерью, —По
чаток топнул ногой, —всю жизнь по своей, а не по чужой мо
де жили. Гляди, девка, не дай Бог, узнаю —загуляешь... баш
ку вот этими руками оторву!
Слезы катились по горячим щекам девушки, когда она
срывала сережки и так полюбившиеся ей бусы. Но слезы бы
ли пролиты не по дорогим подаркам капитана. Ей было невы
носимо предательство двух самых близких и родных людей.
— Вот, пусть возьмет! —Золотые сережки запрыгали по
стойке.
Пухлые руки Сильвиллы забарабанили им вослед, точно
ловили разбегающихся золотых тараканов.
— Что? Мало? —Тереза шмыгнула носом. —Может, и юб
ку снять?
— Снимай! Снимай! Тебе давно пора задницу выпороть,
вертихвостка чертова! Ты со своей гордостью у нас как кость
в горле!
Толстые пальцы Муньоса вцепились когтями. Извиваясь
змеей, девушка вырвалась из его «объятий». Вконец озверев
ший от непослушания дочери, Антонио бросился следом и,
опрокидывая столы и стулья, нагнал ее. Пары вина еще пуще
разожгли его оскорбленные родительские чувства.
Сцепившись псами, они загремели на пол и покатились. Ма
маша Сильвилла что-то кричала, ожидая повиновения, пытаясь
разнять, —пустое. Дерущимися овладело животное исступле
ние. Тереза, ломая ногти, впилась в красную ролу папаши, а тот
нещадно взбивал ее кулаками, точно перину, куда ни попадя.
Она и сама не помнила, как это получилось, но отец вдруг за
орал и, схватившись за плечо, откатился прочь. Девушка ощу
тила во рту солоноватый привкус крови, перепугалась, вскочи
ла на ноги.
— Убью, стерва! —Каблукастые башмаки Початка засту
чали вразброс по полу, пальцы судорожно сжимали орехо
вую рукоять цирюльной бритвы.
Тереза почувствовала, что ей нечем дышать: ужас и отчая
ние душили ее. Так она узнала, как пахнет смерть.
Страх имеет свой запах. Именно он заставляет живых ли
бо драться насмерть, либо бежать.
Девушка схватила с камина трехгранный, заточенный как
стилет, шампур. В изумрудных глазах больше не было места
274
