закрывая широкой ладонью мясистый подбородок. Боль зме
ей извивалась в огромном теле. Но остервенившегося монаха
уже ничто не могло остановить. Он продолжал наседать и на
седать с отчаянием смертника, которому нечего терять. Ка
занки его кулака рассекли мякоть щеки мексиканца до кости.
Кровящая рана расползлась во всю скулу, напоминая разво
роченный спелый арбуз. Этот удар ошеломил Лусио. Ослеп
ленный, он еле отыскал противника взглядом, но руки под
нять не успел. Удар в подбородок запрокинул ему голову,
припечатав затылок к плитам стены.
По каземату прошелся ропот. Каторжники отказывались
верить своим глазам.
Неодолимый мексиканец, крепкий, как железо, воткнулся
разбитой рожей в пол. Рябая от алых пятен рубаха задралась,
и сквозь прореху виднелась смуглая полоса тела.
Голова Габриэля гудела, как бубен, его выворачивало, за
гнанное дыхание четвертовало грудь, царапало легкие, но в
нем бурлила такая ярь, что он испугался сам себя.
Полосонув свирепым взглядом притихших висельников,
он прорычал:
— Ну... кто следующий?!
Вместо ответа из темноты протянулись знакомые уже, в
струпьях, руки и положили к его ногам аккуратно сложенные
вещи.
Неожиданно лязгнул засов. Все повернули головы; дверь,
плача скрипом, распахнулась, впуская желто-оранжевый
клин света. Сердито сверкнули белки жандарма.
— Эй, все к стене! Королевский конвой шутить не любит!
Габриэль Канедо! К его высокопреосвященству... Да пошеве
ливайся, монах!
Глава 2
На фоне древовидной юкки, кактусов чолья и стэгхорнов1
Де Уэльва был незрим. Ярмарочная пестрота зарослей скры
вала его вместе с конем от самого цепкого глаза. Зато перед
ним долина лежала как на ладони.
1 Роголистный папоротник.
363
