Слезы было не унять, с каждой минутой ее поглощати не
объяснимая слабость и изнеможение. Сырая подушка стала
невыносима, но леди не могла оторвать от нее лицо и дрожа
щие, впившиеся пальцы. На какое-то время она потеряла со
знание, а придя в себя, испугалась чьего-то бессвязного бре
да. «Боже, да это же я...»
Служанки по-прежнему не было, и Аманда показалась се
бе незваной гостьей в собственной каюте, из которой ко
лючий сквозняк словно выдул все тепло. Поежившись, она
вскрикнула от острой рези: крест князя Осоргина царапнул
граненым углом грудь, точно напоминал о своем убиенном
владельце. Леди Филлмор расстегнула цепь. Губы горько
дрогнули...
Крест звякнул о сталь, замерев в причудливом сочетании
с подарком барона.
— Четырнадцатый год... Что ты принес мне? —услышала
она свой голос. —Сугробы и стужу? Застывшие слезы над
растерзанным телом? Но почему? За что?!. Пэрисон! —Она
ощутила пульсирующую боль в голове, перед глазами за
мельтешил снег жуткого, хмурого утра.
Глава 10
Они буквально валились с ног. Аманда желала одного —
отдыха. Стоило повернуть голову, как начиналось головокру
жение, проклятый звон в ушах. Линда, свернувшись клубком,
уткнув нос в муфту, казалось, была мертва. И только хлыст
барона продолжал зло вытягивать обессиленных лошадей.
Позади уже были тысячи миль Урала, Сибири, но убегаю
щий след быстрокрылых саней князя по-прежнему оставался
призрачным миражом.
После Бодайбо охватило такое беспросветное отчаяние, что
леди Филлмор едва сдерживала стон. Бескрайняя, седая Рос
сия сводила с ума, лишала дара речи. Снегу было невпрово
рот, но станционные смотрители уверяли: дескать, оттого и
санный путь легче. «Не приведи Бог, ежли б решились весной
затеять гоньбу, —по уши грязь!»
Ближе к Охотску, за Алданом, мерзлое солнце стало похо
же на луну и светило, словно в тумане.
475
