И, право, чем более лорнетов рассматривало их, тем на душе
становилось праздничнее.
Получив от его высокоблагородия желанное «да», Мосто
вой плюхнулся рядом с Гергаловым на диван, браво закинул
ногу на ногу и захрустел потертым на углах посланием.
Письмо и вправду оказалось огромным, похожим на сло
весный винегрет из сплетен с душком, перченый различными
новостями из светской и политической жизни.
— «...Ты даже не можешь вообразить, mon cher, какие дела
творятся! —азартно зачитывал строки мичман. —САМ по-
прежнему на белом коне... вот-вот должен въехать в Париж...
был в Финляндии и Варшаве... Повсюду цветы и салюты, но,
право, находятся имена и, замечу, числом не малым, кои счи
тают: «не все коту масленица...», абдикировать1, мол, Ему по
ра за отцом и дедом...
Канцлер Румянцев дышит на ладан; ходят слухи, сменит
его граф Нессельроде, что банным листом прилип к Госуда
рю... Покуда САМ в отъезде, балом правит Аракчеев, и по
ложенье его крепче крепкого... С Нарышкиной шум поуба
вился, надолго ли?.. Шипят премного, не переслушаешь, но
я на веру брать не берусь —не все то золото, что блестит...
Кочубей вновь набирает силу. Кто лучше —он иль Козо-
давлев, черт разберешь... У нас вечно обещают много, а на
поверку...
Был дважды у Трубецких... и дважды оркестр в пятьдесят
смычков, —не дом — полная чаша счастья; ждут возвраще
ния Сергея Петровича... вспоминали тебя: жаль, нет среди
нас... Велели кланяться. У Давыдова роман с балеринкой...
«Пыл полуденного лета... урагана красота!» Словом, влюбил
ся гусар. Одобряют совсем немногие: срам невиданный, да
опала за басню «Голова и Ноги» еще не остыла. Хоть и гене
рал, а ум корнета. А ты как считаешь?
Сказывают, по-французски говорить скоро будет совсем
не модно, дурной тон, а жаль. В гвардии настроения разные,
но многие начинают роптать о вреде крепостного права, ведь
Европа давно стерла сии родимые пятна.
В ложах судачат: солдаты насмотрелись чужой жизни, не в
пример краше российской. Дескать, право сожжено, доброта
1Отречься от престола
(фр.
abdiquer).
499
