щущими скачками бросилась бежать вдоль забора. Преобра
женский навскид дал выстрел — промах! Плащ парусом
вновь показался впереди. Капитан с обнаженным клинком
кинулся вослед.
— Палыч! Стреляй! Уйдет! —проревел он выскочившему
на крыльцо денщику с широкоствольной кремневкой в руках.
Третий выстрел гневно вспорол ночь, окончательно вспо
лошив собак и людей в соседних домах. Но поздно: беглец с
дивной легкостью, гигантской летучей мышью перемахнул
через ражий забор.
Андрей стоял, широко расставив ноги и кусая губы, смот
рел на двухсаженный забор. Жмякая по лывам1, подбежал за
пыхавшийся Палыч. С трудом переводя дыхание, спросил пе
ресохшими губами:
— Не ранены, барин?
Преображенский вяло, будто в худом сне, мотнул головой.
— Эх, жалко, вашбродь, что вы ему шкуру не изнахратили
свинцом... —закудахтал было казак.
— Ну так подежурь тут ночь! —Голос Андрея шуток не
признавал. —Может, тебе повезет более.
Он сплюнул с досады, вытер лицо тылом руки.
— Ладно, пойдем в дом.
Над головой послышалось застуженное карканье. Одино
кий ворон погребальным крестом вершил круг над капитан
ским домом, и чудился в его редком, трескучем крике голос
седой ворожбы. Андрей поежился и перекрестился. Но и не
мог убеждать себя, что все случившееся привиделось. Глупо.
Он слышал ни с чем не схожий вопль и видел прыжок, недо
ступный человеческой плоти.
Капитану вдруг заскучалось по далекой родной сторонуш
ке: по высоким чистым небесам, по ласковому солнцу. Он с
тоской вспомнил маменькину усадьбу, милый дом с белым
фронтоном и колоннадой, и тенистый парк —воздушный и
нежный по весне, как салатное облако. Вспомнил и речку с
капризным изгибом, такую легкую и такую светлую, что за
хватывает дух и вышибает слезу...
А здесь его окружали траурный лес-бережняк да вечная
хмурь океана, тягучие омутистые ночи и исступляющий
1Лужа
(устар.).
83
