шлые экспедиции, рисковать ради будущих видов
компании собственной шкурой любителей не находи
лось. Кто-то посоветовал: да ты попытай Тимоху Та
раканова, он парень удалой, крепкий, да и блажной
к тому ж. Может, и согласится. С Таракановым По-
точкин дела раньше не имел, тот больше в промыс
ловых партиях находился. Но о нем говорили, что
парень хваткий, любое дело у него в руках горит.
Поточкин все же сомневался: молод еще, неопытен,
всего-то с виду двадцать шесть — двадцать семь лет,
лишь два года, как в колонии из Охотска приплыл. И
все ж его убедили: ежели Тимоха согласится, с ним
не пропадешь.
Разговор с рыжебородым молодцем был на удив
ление коротким: «На Медную, говоришь? — глядя на
Поточкина слегка прищуренными голубыми глазами,
переспросил Тараканов. — На ту самую Медную, где,
сказывают, медь по берегам лежит?» — «На ту са
мую», — подтвердил Поточкин, уже чувствуя, что
парень наслышан о реке и погибших там и потому
откажется, струсит. Но Тараканов неожиданно согла
сился: «На Медную так на Медную. Когда выступать
будем?»
Подготовив все нужное для похода, они двинулись
из Константиновской крепости на Нучеке в начале
сентября, взяв с собой для помощи группу меднов-
ских жителей с двумя тоенами, чтоб помогали выгре
бать вверх по реке, а более всего содействовать в
установлении дружеских отношений с населяющими
реку народами.
Все хорошее, что слышал Поточкин о Таракано
ве, оказалось правдой. Парень был спокоен характе
ром и привычен ко всякой работе: даже порванную
камлейку Поточкина починил сам, да так ловко, что
другая женщина позавидовала бы. По молодости сво
его спутника Поточкин многое прощал ему: и неуме
ренную лихость, когда преодолевали на реке гиблые
стремнины, и наивную восторженность взгляда, каким
озирал Тараканов величественно-дикие берега и встре
чаемых на реке людей. Ничего, успокаивал себя По
точкин, помаленьку отешется и поймет, что в мес
тах, где каждый неверный шаг и резкий жест, кото
29
