Как только дождь затихал, в воздухе разливался
приторный запах цветов, но к вечеру цветочные аро
маты все сильнее подавлялись стойким дыханием гни
ющей воды и неведомых болотных растений.
Похоже, что дожди напугали и лейтенанта- Подуш
кина. Не приходил навестить уже второй день. Чув
ство одиночества еще более обострилось.
Баранов встал с кресла, взял в руки резную по
гремушку, которую использовал вместо звонка для
вызова слуги, вышел в коридор, встряхнул ее. Раз
далась резкая дробь замурованных внутри камеш
ков. Молодой темнокожий слуга возник почти сразу,
и Баранов попросил принести соку, «орандж джюс».
Вернулся в комнату, вновь сел в кресло, равнодуш
но взглянул на ливрейного парня, не замедливше
го явиться с подносом, на котором стоял полный
графин. Кивком головы поблагодарил за исполнитель
ность.
Хорошо охлажденный сладковатый сок взбодрил
его, прогнал сонливость. Баранов опять взял в руки
деревянную погремушку. На конце ее была изображена
причудливая фигура — то ли зверя, то ли птицы,
но с чертами человека. Она держала в лапах детены
ша с птичьим клювом. Где же он подобрал игрушку?
Вспомнил: в покинутой туземцами хижине, во время
памятного ему похода, когда во главе большого от
ряда промышленников и алеутов отправился мстить ко
лошам за разорение крепости на Ситхе, за гибель сво
их людей. Прослышав, что идет Баранов с огромным
войском, они в страхе покидали селения, разбегались
по лесам. Он не трогал их дома. Сжег только два се
ления тех жителей, которые, как ему донесли, были
повинны в уничтожении ночью, на побережье проли
ва Фредерика, беспечно отдыхавшей промысловой пар
тии Урбанова. Тогда, на пути к Ситхе, он зашел в
один из брошенных домов, увидел в углу эту погре
мушку и еще несколько занятных вещей туземной
работы, среди них расписную медную доску, подобрал
их на память и лишь потом дал команду поджигать
дома.
Полтора года вынашивал он планы мщения за
неслыханное оскорбление, нанесенное и ему лично,
60
