оружейные шлюпки наливать пресную воду. Почти весь день
работали мы на берегу, и японцы нас не беспокоили; они
только выслали из крепости несколько человек курильцев,
которые, будучи от нашего отряда в полуверсте, примечали
за нашими движениями.
На другой день, 9 июля, поутру, опять поехали наши шлюп
ки на берег за водою. Тогда подошел к нашему отряду вы
сланный из крепости курилец. Он приближался потихоньку,
с величайшей робостью держал в одной руке деревянный
крест, а другой беспрестанно крестился. Он жил несколько
лет между нашими курильцами на острове Расёва и известен
под именем Кузьмы; там, вероятно, научился он креститься
и, узнав, что русские почитают крест, оградил им себя и от
важился идти к нам парламентером.
Первым встретил его лейтенант Рудаков. Он его об
ласкал, сделал ему некоторые подарки, но, несмотря на все
это, Кузьма дрожал от страха, как в лихорадке. Я пришел
после, но хорошенько объясниться с ним не мог; Алексея с
нами не было, а посланный не хотел его ждать и на шлюп
ехать боялся; силою же задержать его мне казалось неловко,
а по-русски он и десяти слов не знал. Однако ж кое-как из зна
ков его я мог понять, что начальник города желает встре
тить меня на лодке с таким же числом людей, какое будет у
меня, и со мною переговорить, для чего и просит подъехать
к городу с четырьмя или пятью человеками, на что я охотно
изъявил мое согласие и отпустил его, дав ему в подарок
нитку бисера. Он оттого сделался смелее и сам попросил
курительного табаку, которого, однако ж, со мною тогда не
случилось, и я обещал привезти его после.
Между тем японцы выставили другую кадку перед кре
постью, но так близко от батарей, что подъезжать к ним я
считал неблагоразумным; из крепости никто ко мне навстре
чу не выезжал, махали только белыми веерами, чтобы я ехал
на берег. Из этого я заключил, что мы с курильцем худо
объяснились и я не так его понял. Но когда я стал возвра
щаться, то с берега тотчас отвалила лодка, на которой подъ[ 226 ]
