от себя шлюпки навстречу к выехавшей из крепости лодке;
если б мы это сделали, то не произошло бы никакого недо
умения. Я уверял его, что мы никакой лодки не видали, чему,
вероятно, туман был причиной. Впрочем, приметно было,
что он искал предлога извинить свой поступок и говорил не
правду; ибо, при входе нашем в гавань, мы смотрели, по
обыкновению, весьма зорко вокруг себя, так что и птица не
скрылась бы от нас, не только лодка. Потом спросил он, я ли
начальник корабля или там есть другой, старее меня, и повто
рял этот вопрос несколько раз.
Напоследок спрашивал, откуда мы идем, зачем пришли к
их берегам, и куда от них намерены идти. Чтоб не возбудить в
них страха и подозрения объявлением настоящей причины
плавания нашего вокруг их островов, сказал я, что мы возвра
щаемся из восточных пределов нашей империи в Петербург,
встретили много противных ветров и, быв долго в море, име
ем недостаток в воде и дровах, для запасения коих искали
удобной гавани; но, нашед случайно на острове Итуруп япон
ский военный отряд, получили письмо от их начальника в го
род Урбитч, которое я теперь позабыл на шлюпе, но после
пришлю, с уверением, что нам окажут всякую помощь.
Тогда он сделал замечание, что на Итурупе говорили мы,
будто пришли к ним торговать, а здесь говорим другое. На
это я уверил его, что если было им так сказано, то ошибка
эта должна произойти от курильцев, не умеющих говорить
по-русски; мы на Итурупе сказали точно то же, что и здесь.
Ошибка же такая и действительно могла случиться, ибо на
курильском языке нет слов, означающих деньги и покупать,
а выражают они это словами «менять», «торговать».
Далее спрашивал он имя нашего государя, как меня зовут,
знаю ли Резанова, бывшего у них послом, и есть ли в Пе
тербурге люди, умеющие говорить по-японски. На все вопро
сы дал я ему удовлетворительные ответы, уведомил о смерти
Резанова и о том, что мы имеем в России переводчиков их
языка. Надобно заметить, что он рачительно записывал на
бумагу все мои ответы.
[
2 3 0
]
