опять вспомнил Лаксмана, и этот случай приписал также
обыкновению японцев не принимать никаких подарков до
совершенного окончания дела.
Наконец, пристали мы к берегу подле самой крепости.
Нас встретили оягода и два других чиновника, те же самые,
которые встречали меня накануне. Они просили нас по
дождать немного на берегу, пока в крепости все приготовле
но будет для нашего приема. Желая доверенностию своей к
японцам отдалить от них всякое против нас подозрение, ве
лел я шлюпку нашу до половины вытащить на берег и, оста
вив при ней одного матроса, приказал прочим трем нести за
нами стулья и вещи, назначенные в подарки японцам.
Минут десять или пятнадцать мы дожидали на берегу. В это
время я разговаривал с оягодою и его товарищами, расспра
шивая их о положении бывших тогда на виду у нас мацмай-
ских берегов и о торговле здешних островов с главным их
островом Нифон181. На вопросы мои они отвечали не очень
охотно, по крайней мере так мне показалось. Потом повели
нас в крепость.
Войдя в ворота, я удивился множеству представившегося
мне народа: одних солдат, вооруженных ружьями, стрелами,
копьями, было от трех до четырех сот человек. Они сидели
вокруг довольно пространной площади на правой стороне
ворот, а множество курильцев с луками и стрелами окружали
палатку, из полосатой бумажной материи сделанную, кото
рая стояла против площади на левой стороне ворот, в рас
стоянии от оных шагов на тридцать. Мне в голову никогда не
приходила мысль, чтоб в такой маленькой крепостце могло
быть столько вооруженных людей. Надобно думать, что, по
ка мы были в этой гавани, их сбирали из всех ближних мест.
Лишь только мы вступили в крепость, нас тотчас ввели в
помянутую палатку, где против входа на стуле сидел их
главный начальник в богатом шелковом платье и в полной
воинской одежде, имея за поясом две сабли. Через плечо у
него висел длинный шелковый шнур, на одном конце коего
была такая же кисть, и на другом стальной жезл, который он
[
2 3 3
]
