ные с продетым сквозь них шестом, которым несли доску люди
на плечах. Японцы, положив меня на эту доску, понесли вон.
Опасаясь, что нас хотят разлучить и что это, может быть,
последнее наше в сей жизни свидание, мы простились со слеза
ми и с такой искренностью, как прощаются умирающие. Про
щание со мною матросов меня чрезвычайно тронуло: они на
взрыд плакали.
Меня принесли к морскому берегу и положили в большую
лодку на рогожу; через несколько минут таким же образом при
несли Мура и положили со мною в одну лодку. Этим неожидан
ным случаем я был чрезвычайно обрадован и почувствовал на
короткое время некоторое облегчение в душевной скорби. По
том принесли Хлебникова, матросов Симонова и Васильева, а
прочих троих поместили в другую лодку. Наконец, между каж
дыми двумя из нас сели по вооруженному солдату и покрыли
нас рогожами, а приготовившись совсем, отвалили от берега и
повезли нас, куда—неизвестно.
Японцы сидели смирно, не говоря ни слова и не обращая
ни малейшего внимания на наши стоны. Только один моло
дой человек, лет двадцати, умевший говорить по-курильски
и служивший нам переводчиком, сидя в весле, беспрестанно
пел песни и передразнивал нас, подражая нашему голосу и
стонам, когда мы, от боли и от душевного мучения, иногда
взывали к Богу.
На рассвете 12 июля пристали мы подле небольшого селе
ния к берегу острова Мацмай. Нас тотчас переложили в дру-
Остров Мацмай
Из
атласа
к
путешествию вокруг света И. Крузенштерна
[
242
]
