Наконец, перед закатом солнца, пришли мы к небольшой
речке, где ожидали нас две лодки. Речка эта, сказали нам, впа
дает в залив, при котором стоит Аткис184, и объявили, что мы
через короткое время будем там. Мура, меня и двух матросов
посадили в одну лодку, а Хлебникова с прочими в другую. Лод
ки наши кругом были завешаны рогожками, так что кроме не
ба и того, что было в лодке, мы ничего не могли видеть.
Людей, поверженных в великое несчастие, малейшее при
ключение может тревожить и утешить. Случай сей мы тотчас
истолковали счастливым предзнаменованием: мы думали, что
подозрительность японцев заставила их закрыть нас, чтоб мы
не могли видеть залива и окрестностей приморского города, а
если так, то, конечно, конвойные наши имеют причину пола
гать, что заключение наше будет не вечное и что рано или по
здно нас освободят; иначе, к чему бы им было таить от нас то,
чего мы никогда не будем в состоянии употребить ко вреду их.
Между тем лодки наши выплыли из речки в залив, и когда
мы были наверху надежды увидеть еще свое любезное отече
ство, один из бывших с нами солдат, отдернув рогожи, сде
лал нам знак, не хотим ли мы встать и посмотреть залив и го
род. Боже мой! Какой для нас удар —с верху надежды мы
вмиг погрузились в пропасть отчаяния.
Но надежда не совсем еще нас оставила. Мы вспомнили,
что за двадцать лет перед сим в здешний залив заходил русский
транспорт; следовательно, японцам не было причины от нас
скрывать то, что русские давно уже видели и знают. Мысль сия
несколько нас успокоила, но все же мы лучше желали бы, чтоб
солдат не отдергивал рогожек, которых настоящая цель была
скрыть нас от комаров, а не внешние предметы от нас.
Мы приехали в Аткис уже ночью и встречены были
отрядом воинской команды с фонарями. Нас ввели в крепост
цу, обвешанную полосатой бумажной материей, и поместили в
хороший дом, чисто внутри прибранный и украшенный живо
писью в японском вкусе. Для нас всех была отведена одна
большая комната, в которой прикреплены были к стенам до
ски со вколоченными в них железными скобами, за которые
привязывали концы наших веревок. Впрочем, дали нам посте[
248
]
