тарею и тем немало причинили нам беспокойства и горести.
«Вот, —говорили мы друг другу, —они и укреплений своих от
нас не скрывают; что ж это иначе значит, как не то, что они
никогда не намерены нас выпустить».
Вспоминая притом обо всех обстоятельствах, открыв
шихся в Хакодате, мы не находили другого средства к своему
спасению, кроме побега, и начали помышлять, как бы
привести в действие наше намерение, но скоро увидели не
возможность такого предприятия. Ночью сделать этого бы
ло нельзя, потому что хотя японцы позволяли нам на ночь
совсем снимать с себя веревки, но почти половина из них по
ночам не спала, и несколько человек находилось беспрестан
но в нашей комнате, а днем должно было силою отбиваться,
чего также нельзя было исполнить по причине множества
людей, всегда нас окружавших, и по неимению у нас, кроме
одного складного ножа, какого-либо оружия.
Дорожное наше содержание ныне было такое же, как и
на пути в Хакодате, и кормили нас также по три раза в день.
В этой части острова селения чаще и многолюднее, все здеш
ние жители беспрестанно занимаются рыбной ловлей и сби-
ранием морской капусты, а сверх того, имеют еще простран
ные огороды; особенно сеют много редьки*, целые поля за
сеяны оной.
С 29 на 30 сентября мы имели последний наш ночлег в се
лении на половину дня хода от Мацмая. Переводчик Кумад
жеро советовал нам в Мацмае отвечать на вопросы, которые
там будут нам предлагаемы, совершенно сходно с прежними
нашими ответами, говоря, что если хотя в малости мы будем
показывать разное, то, по японским законам, нас должно об
винить. Во-вторых, роздал он каждому из нас по нескольку
* Японцы редьку варят в похлебке, как богатые, так и бедные люди, сло
вом сказать, редька у японцев точно в таком же употреблении, как у нас
капуста, а сверх того они солят ее и подают к кушаньям вместо соли, ку
сочка по два, которые с рыбой или со всем тем, что хотят посолить,
прикусывают не по многу.
[ 291 ]
