Более всего затрудняли тупую его голову предлоги; он вооб
разить себе не мог, чтобы их можно было ставить прежде
имен, к которым они относятся, потому что по свойству япон
ского языка должны они за ними следовать, и для того крайне
удивлялся, да и почти не верил, чтобы на таком, по его мне
нию, варварском и недостаточном языке можно было что-ни
будь изъяснить порядочно.
Написав же значение слов, начинал составлять смысл, раз
деляя речь на периоды. Тут представлялась новая беда и за
труднения: ему непременно хотелось, чтобы русские слова
следовали одно за другим, точно тем же порядком, как идут
они в японском переводе, и он требовал, чтобы мы их
переставили, не понимая того, что тогда вышел бы из них
невразумительный вздор. Мы уверяли его, что этого сделать
невозможно, а он утверждал, что перевод его покажется
неверным и подозрительным, когда в нем то слово будет
стоять в конце, которое у нас стоит в начале, и тому подобное.
Наконец, по долгом рассуждении и спорах, мы стали его
просить, чтобы он постарался привести себе на память как
можно более курильских и японских речений, одно и то же в
обоих сих языках. «Я знаю, что не так, —отвечал он, —но
язык курильский есть язык почти дикого народа, у которого
нет и грамоты, а на русском языке пишут книги».
Замечанию этому мы немало смеялись, да и он сам смеял
ся не менее нас. Напоследок мы уверили его честным сло
вом, что в некоторых европейских языках есть множество
сходных слов, но писать на них так, чтобы слова следовали од
но за другим тем же порядком, невозможно, а с русским и япон
ским языками уже и вовсе нельзя этого сделать. Тогда он успо
коился и начал переводить как должно; поняв смысл нашего
периода, прибирал японские выражения, то же означающие,
не заботясь уже о порядке слов. Но когда случалось, что смысл
был сходен и слова следовали одно после другого тем же по
рядком или близко к тому, он чрезвычайно был доволен.
По окончании перевода нашего дела (что последовало не
прежде половины ноября) написали мы к губернатору про[
3
°
9
]
