Бегающий взгляд остановился на топоре, который он оста
вил в сенях. В эту минуту Палыч благодарил Господа, что так
вышло. Он знал: другого оружия в доме нет, матросы все под
чистую свезли на фрегат.
Стараясь не дышать, на цыпочках проделал три шага.
Узловатые пальцы сомкнулись на засаленном до блеска
топорище. Старик бесшумно остановился у высокой лист
венничной двери и свободной рукой тихо-тихо принялся
задвигать тяжелый деревянный запор. Как назло, тот от
сырел, и ему пришлось навалиться всей грудью. Лицо на
лилось свинцом, на загорелых предплечьях узкими ремня
ми вздулись мышцы. Палыч весь изматерился в душе,
прежде чем разбухший конец запора поддался усилиям и
вогнался в скобу.
Он стоял у двери с топором и ждал. Пот струился по жи
листой шее. На крыльце стихло, но старик чуял «его» присут
ствие, как чует собака присутствие зверя.
И вдруг он уметил, как в щель между косяком и дверью
хищно просунулся широкий нож. Палыч завороженно тара
щился на ползущее вверх лезвие. Раздалось глухое звяка
нье —слетела щеколда, потом опять повернулось кольцо, но
дверь надежно удерживал засов.
«Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, греш
ного... Вот, ить, безгодушка злая припала...» —Он отпрянул
от двери. Стараясь двигаться как можно мягче, ступая по ко
вровым дорожкам, денщик пробрался в горницу. С трепетом
и надеждой он бросил взгляд на соседский пятистенный дом.
Из открытого окна сыпался беззаботный женский смех, пере
звон гитары и нестройное пение мужских голосов. Там гуля
ли... Там были спасение и защита. «Лишь бы на улицу выско
чить, а там кликнуть мужиков, и делу шабаш! Возьмем на
рогатину!» Он суетно оббежал ломберный столик, грохнул
ненароком венским стулом. Пляшущими от волнения рука
ми разбросил бархат портьер. За его спиной, из-за шкапа, в
котором Андрей Сергеевич держал свою любезную кружеч
ку, появился черный силуэт человека в рысьем треухе, с ко
чергой в руке.
Сапог Палыча уже коснулся подоконника, когда к нему
скользнула волной тень. В последний момент он заметил ее,
дико закричал, отмахиваясь руками.
140