подскакивать и ковылять в танце смерти на неподвижных
телах, ворошили перья и вырывали клювами куски мертво
го мяса.
Старик настолько вошел в азарт, что не только не услышал
шагов, но и не заметил, как к нему подошли.
— Эй, ты что делаешь? —возмутился Мигель.
— Пошел прочь, я занят делом. —Рука Початка нырнула
за пазуху распростертого офицера.
— Я задушу эту жирную гадину, дон!
Но майор лишь отрицательно покачал головой:
— Мне нравится твой стиль, пузан: сдирать сапоги и золо
тые кулоны с убитых. Ты знаешь, как это называется, сво
лочь?
Початка точно прибило к земле, лишь сейчас до него до
шло —за спиной дон Диего. Он неловко повернулся на своих
толстых коротких ногах, судорожно утер лицо, будто его по
крывала клейкая паутина.
— Какая спешка, сеньоры, мы уже едем? — Волосатые
пальцы прятали торчащий кончик золотой цепочки в щекас
тый карман. В этой компании Антонио, ей-богу, чувствовал
себя скверно, как рыба на берегу.
— Так ты не ответил на мой вопрос, мерзавец. Знаешь, как
это называется?
— О заступись, Небо! Не серчайте, хозяин! Ну какой прок
от Венеры, если она из мрамора, сеньор? Им, — Початок
ткнул пальцем на трупы, —уже ни черта не надо! Понимаете,
ни черта! А я... у меня дом... хозяйство... дочь...
— Ты, похоже, недурно знаешь, сколько можно здесь зара
ботать? —Де Уэльва сочувственно подмигнул, старик клю
нул и с жаром выдал:
— Ну вы скажете, дон! Конечно, знаю! Оттого и не спал
всю ночь: клад-то рядом лежит! И вам советую: здесь добра
хватит на всех! Вон, глядите, глядите, —он замахал руками,
вспугивая конюков и грифов, —оно здесь повсюду, в каждом
кармане и на груди, на пальцах и на зубах, в ушах и просто на
земле! ЭТО ЖЕ ЭЛЬДОРАДО!!!
Его дикий крик восторга не потревожил дыхания неба, но
изумил сеньора и слугу.
Вертя головой, Початок, точно безумный, принялся пол
зать на четвереньках среди бездыханных тел, выворачивая их
410
