было более сил, она отдалась всецело, откровенно, позабыв
о всякой стыдливости.
Рогатый месяц прятался за бледными, предрассветными
облаками, а они продолжали лежать и смотреть в тканое звез
дами небо.
— Тереза, —тихо позвал он.
Она не ответила, но Диего почувствовал, как напряглось ее
плечо.
— О чем ты думаешь? —Его пальцы коснулись ее волос.
Тереза смущенно пожала плечами. Тогда он начал рас
спрашивать ее, где она родилась, о родителях, о городе...
И получая ответ на один вопрос, уже имел наготове второй.
Так продолжалось до тех пор, пока девушка не догадалась,
что дона Диего не столь интересуют наивные ответы, сколько
само ее присутствие, ее речь, ее дыхание. Она вдруг почувст
вовала его одиночество и тоску по теплому звуку женского
голоса. От матери она не раз слышала, что солдаты или люди,
обреченные жить в глуши из-за работы или же скрывающие
ся от плахи, по ночам охвачены глубокой, острой тоской и
в пламени костра нередко склонны узреть близких и милых
сердцу людей. Это, похоже, мучило и Диего.
И Тереза болтала с ним, откровенно и просто, как никогда
еще в своей жизни. Радостно и охотно поведала о своем дет
стве и юности, обо всех утехах и горестях, вплоть до того мо
мента, как познакомилась с ним.
— Значит, капитан Луис не входит в твои планы? —резю
мировал де Уэльва. —А кто-то еще... остался из любовников?
— Да.
— И много?
— Весь Сан-Мартин, —рассмеялась она. —Вернее, лучше
их назвать воздыхателями. Я им нравлюсь, но они-то мне
нет... Эй, вы что, обиделись, сеньор? Ревнуете?
— А ты как думаешь? —Он прижал ее к себе и поцеловал.
— Тихо здесь.... и чудно, правда? —замерев на его груди,
совсем по-детски, немного помолчав, сказала Тереза. —
Я обожаю звезды: они словно говорят со мной. Прислушай
тесь к ветру в листве... Слышите, он что-то шепчет нам... Мо
жет, предупреждает о чем?..
Диего не ответил, пристально вглядываясь в рассыпанные
по небу, точно серебряные монеты, звезды.
319
