поди, они же всего-ничего двумя летами моложе Преобра
женской».
Алексей вздохнул: сколько раз за последнее время он пред
ставлял возможность кончины своих домашних. Шут знает,
но она всегда казалась не скорой, с предалеким горизонтом, а
тут после визита засосало сердце...
У самых дверей подъезда, где откровенным образом зевал
потерявший дозор молодой швейцар, Осоргин переложил по
надежней коробочку с золотым браслетом, что изволила пе
редать сыну Анастасия Федоровна.
«У женщины из общества, оставшейся без средств, два пу
ти, шоп cher1, — вспомнились горькие слова Преображен
ской: —Рискнуть еще раз выйти замуж, либо... занять место,
соответствующее выпавшей доле».
Анастасия Федоровна так и не решилась искать счастья на
первом пути: верность покойному мужу брала верх.
Выходя в распахнутые перед ним двери, Осоргин погрозил
тростью заспанному холопу, шикнув по привычке:
— Еще раз угляжу —лоб забрею, сволочь.
У кареты маялся Прохор:
— Вашсясь! —срывающимся голосом прохрипел он, опас
ливо щупая взглядом загустевшие сумерки. —Мой грех, ка
жись, хвост пришил к вашей карете.
Алексей Михайлович спокойно и трезво посмотрел на
Прохора. Тот не стоял на месте, кружил волчком и дергал ту
да-сюда головой, ровно на пятки ему наседали черти.
— Да что стряслось, ну?! —Князь рывком притянул его за
грудки. Темень Васильевского, тревожный блеск в глазах
Прохора и ржавый скрип фонаря на ветру натянули нервы
Осоргина.
— Боязно тутось... Схорониться вам нады, барин! Затоп
чут нелюди, —жарко задышал слуга. —Глаз на вашу особу
положили... Как на Васеньку въехали... слетелись коршуны...
И я, дармогляд, не допетрил лбом наперед, думал, служивые
куда коней палят, ну и воротил на Третьей-то линии... Ан,
нет! Зрю, оне следом... Вот-ить прилипли репьем, жуткие
1 Мой дорогой
(фр.).
51
