лушаться, чтоб со временем, если б удалось нам возвратить
ся в Россию, не отвечать за это там; и потому я просил япон
цев лишить меня жизни, если они хотят, а товарищам моим
не делать никакого вреда.
На это буниос велел мне сказать, что если японцам нужно
будет меня убить, то убьют и без моей просьбы, а если нет, то
сколько бы я их ни просил, они этого не сделают. Потом
повторил вопрос, зачем мы ушли.
—Затем, —сказал я, —что мы не видели ни малейших при
знаков к нашему освобождению, а, напротив того, все пока
зывало, что японцы никогда не хотят нас отпустить.
—Кто вам сказал это? —спросил буниос. —Я никогда не
упоминал о намерении нашем держать вас здесь вечно.
—Повеления, присланные из столицы, —отвечали мы, —
как встречать русские корабли, и приготовления для сего не
предвещали доброго.
—Почему вы это знаете?
—Нам сказал Теске.
Тут начал губернатор спрашивать Теске, а что именно, мы
понять не могли. Теске, отвечая, бледнел и краснел. Прежде
вопросы свои губернатор делал мне, а потом спросил Хлеб
никова и матросов, по какой причине они ушли, и когда они
сказали, что сделали это по моему приказанию, не полагая се
бя вправе ослушаться своего начальника, Мур, засмеявшись,
сказал японцам, что это неправда, доказательством чему пред
ставлял себя, ибо он меня не послушался, и уверял японцев, что
в Европе пленные никогда из заключения не уходят. Но они, ка
залось, не обращали на слова Мура слишком большого внима
ния, а продолжали спрашивать нас, каким образом мы ушли.
Они хотели знать все подробно: в котором часу мы вы
шли и в котором месте, каким путем шли, городом* и за горо
дом, что в какой день делали, какие вещи и какой запас име
ли с собой. Потом спрашивали, не помогал ли нам уйти кто
*Для этого заставили они нас начертить расположение нашего дома и
той части города, которую мы проходили.
[
3 7 9
]
