Он вспомнил, как зачарованно слушал ее голос, вспомнил
и влажный изумруд глаз, и то, как был сказочно счастлив,
когда она первый раз улыбнулась ему у той липкой, засижен
ной мухами винной стойки...
Вспомнил и ее танец, грация которого его сразила напо
вал... Вспомнил и высоту блаженства, когда находился наеди
не с ее ночью кудрей и зелеными звездами глаз...
Вспомнил и застонал, сдавливая виски. Злой, неотврати
мый, как тень, рок витал над его судьбою.
Диего боялся позора чести, панически страшился потерять
Терезу и не допускал мысли о невозвращении в Мадрид...
Ему вдруг неудержимо захотелось закричать, как человеку
под обрушивающейся гильотиной.
Глава 10
— Дон, он опять на хвосте! —В оконце заглянуло прокоп
ченное солнцем лицо Мигеля: —Уже третий день пасет, гад!
— Тс-с-с! —Диего кивнул на спящую, сунул за пояс пару
пистолетов и, не потревожив Терезу, на ходу покинул карету.
— Это мне начинает действовать на нервы! —Мигель по
равнялся с майором, который вскочил в седло. —Ненавижу,
когда кто-то болтается, как репей за спиной, и что-то выню
хивает. Почему бы этой сволочи не подъехать поближе и не
перемолвиться, скажем, о здоровье моей кобылы? Не по нут
ру мне такая похлебка, дон! —Закинув ногу за луку высоко
го, окованного серебром седла, Мигель «раздувал ноздри».
Обрубок его петушиного пера воинственно топорщился на
шляпе под стать хозяину.
Но де Уэльва будто не слышал. Напряженный взгляд тем
ных соколиных глаз скользил по уступам скал, цепляя каж
дую мелочь.
Местность была изрезана мрачными каньонами Сьерра-
Невады, ревущими порогами и скалистыми хребтами. Боль
шинство звериных троп, сбегающих со склонов, были завале
ны гигантскими валунами и буреломом, поросшими мхами и
диким плющом. Попытки карабкаться по таким каменистым
осыпям сулили одни увечья, а о проезде экипажа не могло
быть и речи.
426
