Между прочим, голландский переводчик, списав несколь
ко страниц из Татищева французского лексикона, вздумал
русские объяснения французских слов переводить на япон
ский язык, приметив, что сим способом может он узнать
подлинное значение многих слов, которые иначе остава
лись бы ему навсегда неизвестными. Эта работа наделала
нам много скуки, беспокойства и даже хлопот. Одного при
мера будет достаточно, чтоб показать любопытным, сколько
имели мы затруднений и неприятностей на этом деле.
Между множеством русских слов, собранных японцами в
свой лексикон, находилось слово «достойный», которое, как
мы им изъяснили, означает то же самое, что и почтенный,
похвальный. Когда же японцы переводили с нами вместе
толкование на французское слово digne, то, встретив там
пример: достойный виселицы, заключили, что слово «висе
лица», конечно, должно означать какую-нибудь почесть, на
граду, чин или что ни есть тому подобное; но лишь мы изъяс
нили им, что такое виселица, наши японцы и палец ко лбу.
Как так, что это значит? Почтенный, похвальный человек
годен на виселицу! Тут мы употребили все свое искусство в
японском языке для уверения переводчиков, что мы их не
обманули, и приводили им другие примеры из того же толко
вания, где слово достойный употребляется точно в том
смысле, как мы им изъясцили прежде.
Такие затруднительные для нас случаи встречались не
редко, и при всяком разе японцы, повесив голову на сторону,
говорили: «Мудреный язык, чрезвычайно мудреный язык».
Любопытнее и важнее всего были для нас занятия Теске.
Сначала он нам сказал, по повелению своих начальников,
что правительство их сомневается, поняли ли Лаксман и Ре
занов ответы, данные японцами на их требования, и потому
оно желает, чтоб мы, вместе с японскими переводчиками,
перевели на наш язык с оригинальных бумаг ответы их Лакс-
ману и Резанову и по прибытии в Россию постарались пере
воды сии довести до сведения нашего правительства, а если
возможно, то и самого государя. Сверх сего, просили они
[434]
