22 июня меня и Мура
опять позвали к начальникам
в крепость и показали нам
полученные от Рикорда бума
ги. Одно письмо к кунасир-
скому начальнику, а другое ко
мне; в первом извещает он
японцев о своем прибытии к
ним с миролюбивыми пред
ложениями и что соотечест
венники их, Такатай-Кахи и
два матроса, взятые им в про
шлом году, ныне привезены
назад, но двое японцев и ку-
рилец умерли в Камчатке от болезни, невзирая на все стара
ния, какие были употреблены для сохранения их жизни.
Впрочем, Рикорд думает, что Такатай-Кахи, умный и достой
ный человек, может уверить японское правительство в ис
тинном к ним расположении русских и побудит оное возвра
щением нас отвратить неприятности, могущие в противном
случае последовать, и что в надежде на добрые качества и
миролюбие японцев он будет ожидать ответа. В письме ко
мне Рикорд, извещая нас о своем прибытии, просит, если
можно, чтоб я ему отвечал и уведомил его, здоровы ли мы, в
каком находимся состоянии и пр.
Содержание сих писем показывало, что они были писаны
прежде, нежели Рикорд получил японскую бумагу, для него
заготовленную, что привело нас в немалое изумление, ибо
японцы уверяли, что приказано тотчас при появлении у их
берегов русского корабля отправить на него с курильцами
помянутую бумагу.
Сампей и Кумаджеро 24-го числа отправились на судне в
Кунасири, взяв с собою Симонова и Алексея. Первому из них
с самого дня его назначения и по сие число при всяком слу
чае я твердил, что он должен говорить на «Диане» касатель
но укреплений, силы и военного искусства японцев; как и в
Такатай-Кахи
[ 425]
