принуждены вынимать стекла из окон, чтоб покупать за оные
нужные им съестные припасы. А когда мы спросили его, для
чего же японское правительство не снабжает их всем, что им
надобно, за что после они в состоянии будут заплатить, тогда
переводчик отвечал, что японцы не так теперь думают о гол
ландцах, как прежде. Узнав же, что Голландия уже есть часть
французских владений, они непременно прервут всякое сно
шение с сим народом.
Самой важнейшей новостью, которую прибывшие в Нага
саки голландцы привезли японцам, а они сообщили нам, бы
ла новость о взятии Москвы. Нам сказали, что сию столицу
сами русские в отчаянии сожгли и удалились, а французы
всю Россию заняли по самую Москву. Мы смеялись над таким
известием и уверяли японцев, что этого быть не может. Нас
не честолюбие заставляло так говорить, а действительно от
чистого сердца мы полагали событие такое невозможным:
мы думали, что, может быть, неприятель заключил с нами
выгодный для него мир, но чтоб Москва была взята, никак
верить не хотели и, почитая эту весть выдумкой голландцев,
оставались с сей стороны очень покойны.
21 августа Кумаджеро объявил нам за тайну, что дней через
пять или шесть переведут нас в дом, который теперь японцы
готовят нарочно для помещения нашего. Известие это было
справедливо: 26-го числа повели всех нас в замок, где в той
самой большой зале, в которой прежний губернатор, Ар-
рао-Тадзимано-Ками, сначала принимал нас, нашли мы всех
городских чиновников, собравшихся и сидевших на своих
местах, а сверх того, тут же находились академик и перевод
чик голландского языка, которые сидели вместе с чиновника
ми, только ниже их.
Вскоре по приходе нашем вышел губернатор. Заняв свое
место, вынул он из-за пазухи бумагу и велел переводчикам
сказать нам, что это присланное к нему из столицы по
веление, касающееся до нас. Потом, прочитав оное, прика
зал перевести его нам. По толкованию наших переводчиков,
смысл оного был такой, что если русский корабль, обе[
431
]
