ше сказать, отнесли в свою хижину, раздели, разули и поло
жили между собою в постель, где я, успокоенный, обсохший
и согретый, сладко уснул.
Не имея чем возблагодарить сих добрых людей, я только
обнимал их и целовал. Тут я обулся, надел на себя едва просох
ший и весь оскорузлый мой тулуп и просил их отвести меня к
тому господину Салдерну, у которого мы были прошедшую
ночь. Я объяснил ему причину, по которой за несколько часов
перед сим не мог ему на вопросы его отвечать; просил, чтоб
он подал кораблю нашему помощь.
Он сказал мне: «Я здесь человек заезжий, случайно оста
новившийся и не имеющий никакой власти над городом;
брат мой родной находился в вашей службе и потому, прини
мая в вас участие и услышав о бедствии русского корабля, на
нял я лодку и послал о том проведать. Здесь начальствует
бургомистр; сходите к нему и требуйте от него помощи; но
советую вам не говорить, что вы в крайней опасности, для
того, что эти люди, в ожидании добычи, обыкновенно при
разбитии судов получаемой, не станут вам охотно помогать».
С сим сделанным мне наставлением пошел я к бур
гомистру, но не знал сам хорошенько, каких пособий мне от
него требовать. Отъезд мой с корабля был с такой по
спешностью, что капитан не успел ничего мне приказать*.
Идучи дорогой, размышлял я о сем. Первое представлялось
мне самонужнейшим —истребовать лоцманов, которые бы
взялись проводить (буде можно) корабль в безопасное мес
то; второе, у нас было много больных, а именно более ста
человек, и потому казалось мне нужным послать на корабль
несколько лодок, которые бы всех их свезли на берег.
С сими мыслями пришел я к бургомистру. Он принял меня
ласково, охотно выслушал мою просьбу и тотчас отправил на
корабль двух лоцманов и десять или более лодок.
* Все подобные сему неслыханные беспорядки должно относить к ста
рым временам, но ныне едва ли случиться может, чтоб начальник, от
правляя куда-нибудь своего подчиненного, позабыл сказать ему, зачем
он его посылает.
[ 8 6 4 ]
