ного здесь описания бедствий, с вышеупомянутым кораблем
случившихся, в важнейших их происшествиях, то можно было
бы даже усомниться в справедливости его. Кто бы поверил,
что капитан военного корабля, идущего в темную осеннюю
ночь в крепкий ветер по 8 миль в час и приближающегося к бе
регам, пошел в свою каюту покойно спать, и тогда, когда вер
ность корабельного счисления подвержена была большому
сомнению?* Что вахтенный лейтенант и штурман решились са
ми собою переменить курс?** Что когда корабль стал на мель,
то капитан, вместо того чтоб употреблять все средства к спасе
нию его и экипажа, заперся в каюту? И что, наконец, капитан
решился послать на чужестранный берег с просьбою о помо
щи гардемарина в тулупе, не сказав ему, к кому и зачем он его
посылает; а тот поехал и сам не ведая для чего? Самый призыв
матросов на совет*** унижает не только офицеров, но и самую
службу. Такого рода «мирские сходки» могут быть терпимы
только на купеческих судах. А притом какую пользу капитан ду
мал из того извлечь? Если он хотел посредством их оправдать
свои меры перед военным судом, сославшись на согласие мат
росов, какие законы давали ему право надеяться, что оно дол
жно быть принято в уважение?
Мне кажется, одна из важнейших обязанностей начальни
ка состоит в том, чтоб всякого из подчиненных держать в
месте, предназначенном ему законами: никого без причины
и формального отрешения не унижать и никого по каким-
либо видам и связям не возвышать.
* Морского устава в книге 3, главе 1, § 14, строго предписано капитану
наблюдать осторожность в ходу.
** Морского устава книга 3, глава IV, § 9. «Не может (лейтенант) переме
нить курса или корабль поворотить на другой борт без доклада капи
танского, под лишением чина».
*** И з рапорта капитанского видно, что рядовые были призваны в совет
во всех случаях, как то: они решили, что нужно срубить мачты, отда
ваться далее на мель по канату и пр.
[ 8 7 4 ]
