оставит жилище свое в Мегасаки. Они объявили притом на
стоятельное требование губернатора, чтобы, по прибытии
посланника на корабль, отправились мы в море немедленно.
Хотя я и не ожидал столь скорого отбытия нашего из Нагаса
ки, однако желал того вседушно, поелику опасался, чтобы
нечаянное какое-либо неприятное препятствие не задержа
ло нас долее в жестокой нашей неволе; почему, объявив тол
мачам, что с моей стороны употреблено будет всевозможное
поспешение к нашему отходу, поехал я на корабль для приве
дения оного в совершенную готовность.
Апреля 17-го, поутру в 4 часа, подняли мы один якорь и
остались на другом. В 10 часов прибыл посланник. Судно, на
коем он приехал, принадлежало принцу Чингодцину. Оно уб
рано было весьма красиво и увешано шелковыми тканями,
хотя и не могло великолепием равняться с прежним судном,
на коем съехал посланник на берег и которое принадлежало
принцу Физену. Солдат наших привезли японцы также на
своем судне. Четыре обер-баниоса и почти все толмачи со
провождали посланника. В то же время прибыл и офицер со
100 лодками, долженствовавшими буксировать «Надежду»
из гавани. Оные принадлежали также принцу Чингодцину,
на которого возложено было делать нам в сей раз почести.
Сверх 100 лодок находились еще две, нагруженные платьем.
Каждый гребец, коих было на всякой лодке от 6 до 8, полу
чил тогда мундир свой, состоявший из верхнего нараспашку
платья, сшитого из синей бумажной материи с натканным
белым гербом принца. В 12 часов снялись мы с якоря; сто ло
док разделились на пять рядов для буксирования, для коего
привезли свои буксиры, которых не употребляют японцы и
тогда, когда бывают к тому наняты. Во время буксирования
перевозили мы свой порох, экипаж посланника и двухднев
ную, присланную нам провизию. Губернатор прислал нам
также 150 фунтов курительного табаку и множество огород
ного овоща. Внимание его простерлось так далеко, что он не
забыл прислать и семян разных растений, поелику слышал,
что мы желали взять некоторые роды оных в Камчатку;
[270]
