сверх того, предлагали нам и для следующего дня суточную
провизию, но я от оной отказался. Корабль наш хотели от
вести только к восточной стороне Папенберга, но я объявил
желание мое, чтобы прибуксировали нас к западной стороне
сего острова. Сего, казалось, они не ожидали, потому что
голландцы никогда там не останавливаются; однако, желая
сколько возможно скорее от нас освободиться, согласились
на то с великою охотою. В 4 часа бросили мы якорь на глуби
не 24 саженей. Тут баниосы и толмачи распрощались с нами
при изъявлении разных приветствий; но многие из них, ка
залось, говорили только выученный на память урок, в коем
сердечные чувствования имели мало участия. Выключая
честного Сака-Сабуро и двух других, не забывших как друже
ское наше с ними обхождение, так и того, что мы не голланд
цы, все прочие желали нам счастливого пути в Батавию.
Простившись с японцами, начали мы привязывать паруса,
к чему не имели прежде времени, и поднимать на корабль
гребные суда свои. В 5 часов утра при умеренном OSO ветре
пошли мы из залива, радуясь сердечно, что освободились от
такого народа, который мог бы нас подвергнуть жестокой
участи.
Намерение мое плыть обратно между Японией и Кореею
не нравилось японскому правительству. Толмачи, как истол
кователи воли губернатора и иеддоского министерства, ста
рались всемерно представить невозможность прохода про
ливом Сангарским: они утверждали, что пролив сей усеян
подводными каменьями, что он не шире трех японских или
одной голландской мили и опасен крайне по причине силь
ного течения. Губернатор, в письме своем к посланнику, за
прещал настоятельно, чтобы мы не приближались нигде к
японским берегам, но словесно приказал сказать, что если
мы принуждены будем течением или бурею остановиться у
берегов их на якоре, в таком случае нас не задержат и для се
го пошлется немедленно вдоль берегов повеление. Я должен
был дать обещание, что без крайней нужды не буду подхо
дить к берегам их, а они объявили, что имеют к данному мое[271]
